М. М. Красиков. Проблемы изучения и сохранения русской культуры на Слобожанщине
| М. М. Красиков Проблемы изучения и сохранения русской культуры на Слобожанщине При всем том, что Слободская Украина с середины XVII века являлась мощным мультикультурным котлом, в котором «плавились» представители многих народностей – греки, татары, калмыки, молдаване («волохи»), евреи, караимы, немцы, поляки, цыгане… – все-таки в наибольшей степени аккумулировала в себе интенции двух доминантных этносов – украинского и русского. И хотя украинская основа (підґрунтя) слобожанской культуры совершенно очевидна, но не надо забывать, что до 1991 года, а отчасти и позже, культура этого региона в немалой степени развивалась в р у с л е о б щ е р о с- с и й с к о й к у л ь т у р ы, и идеи национально-культурного изоляционизма никогда не пользовались тут популярностью не в силу «русификаторской политики» властей предержащих (которая, конечно, имела место и в царское, и в советское время), а в силу противоречия сложившимся нормам взаимоотношений разноэтичного населения края, основой которых были толерантность и взаимное ученичество.1 Символом слобожанской культуры является самое древнее здание Харькова – Покровский собор (1689 г.), соединяющий в себе формы украинского культового зодчества («украинского барокко») с традициями русской церковной архитектуры. «Типичная для Украины «трехбанная» церковь состоит из двух ярусов… < … > Верхняя, холодная церковь окружена галереей – «опасанням» и объединена «гульбищем» с русской шатровой колокольней. Узорные кирпичные наличники, характерные для московской архитектуры XVII века, соседствует с типичными для Украины многопрофиль- ными карнизами с небольшим выносом», – констатирует известный искусствовед О. И. Денисенко.2 В этом и в других подобных случаях дифференцировать русские и украинские черты, при желании, конечно, можно, но именно их с и н т е з и породил те уникальные культурные явления, которые и придают своеобразие нашему городу и региону. Понятно, что для такого города, как Харьков, нет и не может быть деления его истории и культуры по национальному признаку, бессмысленно (и безнравственно, бестактно) выглядит выпячивание его «украинскости» или «русскости». У Д. И. Багалея в 1918 г., разумеется, были свои основания одну из глав научно-популярной книги «Історія Слобідської України» назвать «Харків яко українське місто», однако, слава богу, его же (и Д. Миллера) «История города Харькова» красноречиво свидетельствует о мультикультурности (и «русскости» не в последнюю очередь) центра Слободской Украины, а отнюдь не о той или иной монокультурной доминанте. Да и сам Дмитрий Иванович, при всей своей украинофилии, и как историк, и как общественный и государственный деятель, всегда служил российской науке, российскому обществу, и столько же принадлежал Украине, сколько и России. Точно так же мы можем лишь условно называть Григория Сковороду украинским философом (хотя уже современники называли его «украинским Сократом»), поскольку влияние Григория Саввича на русскую философию и в целом на русскую культуру (особенно 2-й пол. XIX в. – начала ХХ в.) было не меньшим, чем на украинскую, и он по праву является p e r s o n a g r a t a российской культуры. Разумеется, и Репин, и Самокиш, и Щепкин, и Потебня, и Костомаров, и Слатин, и И. Алчевский, и Х. Д. Алчевская – столько же деятели украинской, сколько и русской (российской) культуры, причем не имеет значения, что кто-то из них прожил на Харьковщине чуть ли не всю жизнь, а кто-то лишь небольшой ее отрезок. Точно так же Б. Чичибабин, как и целая плеяда талантливых русскоязычных писателей Харькова 2-й пол. XIX в. – начала ХХ в. – явление не столько локальное, сколько общероссийское и общеукраинское. О как я русских девушек прохаю говорить любимым губы в губы задыххающееся «коххаю» и понятнейшее слово – «любый»,3 – написал накануне войны 1941 г. харьковчанин Михаил Кульчицкий (1919 – 1943), в то время студент Московского Литинститута. Для молодого поэта интернационализм был не политической доктриной, а принципом жизни, как и поликультурность.4 Любовь к России («Я очень сильно люблю Россию…») как к Большой Родине п р е д п о л а г а л а любовь к малой Родине – Украине, Харькову ( «Я люблю родной мой город Харьков, // сильный, как пожатие руки»). Как и для Б. Чичибабина, жившего «с Украиной в крови… на земле Украины», но естественным образом ощущавшим себя русским, россиянином – прежде всего по культурно-исторической памяти5. И разве подобное мироощущение не типично – и сейчас – для многих представителей харьковской интеллигенции? Увы, поколение (уже не первое!) наших школьников, проходящее (мимо, разумеется!) всего Толстого за 4 часа (равно как и Пушкина, Достоевского, Чехова – в стиле дайджеста), а «великий и могучий» и вовсе факультативно, никаких «сантиментов» по адресу России иметь не может по определению и без труда поверит любой политической лжи, не очень-то различая понятия «страна» и «государство», «политика» и «культура». Что же делать? Противостоять беспамятству может только память. Поэтому именно сейчас – «время собирать камни»: зафиксировать и сделать достоянием широкой публики в с ё, что делало и делает Харьков частью общерусской культуры. Конечно, местными учеными и краеведами собрано и осмыслено немало фактов, подтверждающих эту мысль, опубликовано множество статей (в частности, среди материалов конференции «Слобожанські читання» – «Культурна спадщина Слобожанщини»), ряд содержательных книг,6 убедительно показывающих включенность Харькова в российское культурное пространство (если взять только литературные связи, как наиболее показательные можно назвать книги Михаила Гомона «Л. Н. Толстой и харьковчане»,7 Владислава Божко «Сергей Есенин в Харькове»,8 «Літературна карта Харкова. Путівник» Анны Зеленской, Михаила Красикова и Ирины Сальник,9 к сожалению, существующую пока только в украинском и предельно укороченном варианте). Однако совершенно очевидна необходимость специального научного краеведческого издания, некоего свода информации – ежегодного альманаха, посвященного русской культуре Слобожанщины, где могли бы публиковаться материалы диалектологических экспедиций в русские села, исторические и этнолингвистические исследования, результаты фольклорно-этнографических экспедиций в села с русским и смешанным населением, краеведческие изыскания, посвященные известным русским художникам, музыкантам, литераторам, ученым, так или иначе связанным с нашей землей. Поскольку издание должно носить по преимуществу источниковедческий и публикаторский характер, имело бы смысл его назвать «Слобожанские родники». Впоследствии материалы данного альманаха вкупе с другими источниками могли бы стать базой для создания большой иллюстрированной энциклопедии «Русская культура Слобожанщины». Разумеется, ей должна предшествовать кропотливая работа по сбору библиографических сведений на эту тему и издание соответствующего указателя литературы, что вполне под силу (вместе с учеными) отделу украиники ХГНБ им. В. Г. Короленко. Еще одна важная задача для краеведов – работа по уточнению Свода памятников истории и культуры на территории Слобожанщины. Значительная часть данных памятников является неотъемлемой частью русской истории и русской культуры. Деятельность в этом направлении уже ведется, однако темпы ее и полнота охвата объектов оставляют желать лучшего. Совершенно необходимо и издание максимально подробного Атласа Слободской Украины с приложением исторического справочника о создании поселений на ее территории, их этническом составе и динамике этого состава. Следующая проблема, наиболее трудно решаемая (и не только в силу финансовых проблем) – увековечение памяти известных деятелей русской культуры. Мемориальные доски у нас появляются, как правило, только к юбилеям, и то ценой титанических усилий отдельных энтузиастов-фанатов, способных «выбегать» и деньги, и разрешения. Программа по увековечиванию памяти выдающихся земляков отсутствует. Увы, открытие мемориальной доски – отнюдь не гарантия памяти: сотни (тысячи?) нынешних обитателей края видят в этих досках и барельефах лишь изрядный кусок «цветмета», и сколько «бронзовой памяти» уже пошло на переплавку! И самое интересное: ни разу никто из похитителей, приемщиков и «плавильщиков» не был пойман и наказан! А вернуть исчезнувшую мемориальную доску, как свидетельствует история с пропавшей полтора года назад доской на скромном домике по Пушкинской, 55а, где жил выдающийся музыкальный деятель, создатель консерватории Илья Ильич Слатин и где перебывали все известные музыканты и композиторы, приезжавшие в Харьков во 2-й пол. XIX в. – начала ХХ в., и вовсе утопично. Характерный пример: установленная в 1989 г. (ценой немалых организационных усилий автора этих строк)10 на доме, где родился и жил М. Кульчицкий (ул. Грековская, 9 – пер. Ващенковский, 2), мемориальная доска с барельефом провисела ровно 10 лет, была украдена, чудом найдена, с трудом водружена на прежнее место, вновь украдена – на сей раз «с концами», и лишь к 350-летию Харькова после неоднократных выступлений СМИ11 новый ее вариант украсил памятный дом12. Совершенно очевидно, что вне всякой связи с круглыми датами должна быть разработана программа по установлению мемориальных досок, посвященных пребыванию в Харькове и окрестностях таких деятелей русской культуры, как В. Жуковский, В. Белинский, А. Чехов, Л. Толстой, Н. Костомаров, И. Бунин, В. Гаршин, А. Островский, А. Аверченко, С. Есенин, В. Хлебников, К. Бальмонт, И. Эренбург, А. Введенский, А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Волошин, Б. Пастернак, А. Вертинский, М. Светлов, Б. Слуцкий, Э. Казакевич, М. Щепкин, Е. Кадмина, М. Тарханов, К. Станиславский, П. Чайковский, М. Врубель, С. Рахманинов, С. Танеев, А. Рубинштейн, И. Алчевский, З. Серебрякова, А. Щусев, С. Коненков, В. Серов, И. Айвазовский, М. Ковалевский, Б. Окуджава, В. Высоцкий, Д. Ойстрах, С. Рихтер, Ю. Лотман… Список, понятно, далеко не полон, и все-таки достаточно репрезентативен для того, чтобы согласиться с мыслью, что присутствие этих людей в современной культуре продолжается, и не грех оживить в сознании харьковчан связь как известных сооружений (вроде старого университета и театров), так и совсем неказистых строений (заодно оттянув их неминуемый снос) с когортой бессмертных. Память о великих живет и в названиях улиц. За годы независимости ни один большевик, кроме Свердлова и Дзержинского, не покинул «свою» улицу (как оно и положено «стойким ленинцам»). Тем не менее, даже для коренных харьковчан, прославивших наш город (в том числе для лучшего историка и лучшего городского головы академика Дмитрия Ивановича Багалея) место на карте фатальным образом все еще не находится. В частности, в конце 1980-х ряд общественных организаций («Мемориал», Общество книголюбов, Общество охраны памятников истории и культуры и др.) и автор этих заметок поднимали вопрос о присвоении одной из улиц Харькова имени Михаила Кульчицкого, написавшего одно из лучших стихотворений о войне, где есть знаменитые строки, переведенные на многие европейские языки: Не до ордена. Была бы Родина. С ежедневными Бородино.13 Увы, переименовывая набережную имени одиозного тов. Жданова (где стоит 30-я школа, в которой учился Михаил), дали ей банальное название Харьковская,14 а имя поэта-воина на карте города так и не появилось за прошедшие два десятилетия. В 2009 г. – 90 лет со дня рождения Кульчицкого. Не пора ли нашим «топонимизаторам» вспомнить это светлое имя и все-таки присвоить его или набережной, или улице, носящей ныне имя Л. Красина, не случайно вошедшего в книгу о знаменитых террористах вместе с Бен Ладеном, Е. Азефом, Сёко Асахарой и другими весьма зловещими фигурами15 (в школе № 1, находящейся на этой улице, Миша учился до 7 класса)? Да и улица или проспект Слуцкого, ей-богу, были бы значительно уместнее проспекта имени 50-летия СССР или проспекта имени Постышева. (Павел петрович имел заслуги в создании первого в стране Дворца пионеров, поэтому логично было бы оставить его имя в названии нынешнего Дворца детского и юношеского творчества, однако причастность секретаря ЦК КП(б)У к организации голодомора и репрессиям очевидна, и, несомненно, проспект необходимо переименовать, как бы неудобно и дорого для города это ни было: есть же все-таки понятие «историческая справедливость»! Кстати, к юбилею не грех переиздать книгу стихов поэта и воспоминаний о нём, выпущенную в 1991 г. издательством «Прапор» и мгновенно разошедшуюся, несмотря на тираж 2 тыс. экз. Дополненная новонайденными его произведениями, фотографиями, рисунками, письмами, дневниками, записными книжками, а также статьями о жизни и творчестве поэта, выросшего на Москалёвке, книга эта подтвердила бы справедливость высказывания Е. Евтушенко о Харькове как о городе, «где давно должен стоять памятник гениальному молодому поэту Михаилу Кульчицкому, убитому в 1943 году.»16 7 мая 2009 г. исполняется 90 лет со дня рождения ближайшего друга Кульчицкого и не менее гениального поэта-харьковчанина Бориса Слуцкого. Муниципальную премию его имени вот уже который год подряд вручают харьковским русскоязычным литераторам, но – пародокс! – в родном городе одного из крупнейших поэтов ХХ века до сих пор – ни при жизни Слуцкого, ни после его смерти – не было издано ни одной, даже самой малой его книжки, хотя у этого поэта, как ни у какого другого, очень много стихов о Харькове, с харьковскими реалиями. Да и улица или проспект Слуцкого, ей-богу, были бы значительно уместнее проспекта имени 50-летия СССР. Не пора ли, наконец, отдавать долги нашим славным землянам? Разумеется, могучая русская культура не пострадает от нашего беспамятства. Пострадают в своем культурном развитии те, кому достанется разнообразно-безликий город с перестроенными методом «реставруйнації» под «Домотехники» уникальными зданиями XVIII века, десятками аляповатых казино и ночных клубов в историческом центре, нищими библиотеками и памятником футбольному мячу как символом высшей духовности, на которую только и способны горожане. Примечания 1. Красиков М. М. Пізнання «іншості» як шлях до толерантності («Хахли» та «москалі» у слобожанських казках) // Толерантность как культурная универсалия: Материалы междунар. конф. – Х., 1996. – С. 38; Красиков М. М. «Хахли» та «москалі» у дзеркалі слобожанського фольклору // Міжнародна наукова конференція «Етнокультурні фактори національної ідентифікації населення українського порубіжжя»: Тези доп. – К., 2007. – С. 23-24; Красиков М. М. Этнокультурные стереотипы русских и украинцев на Слобожанщине // VII Конгресс этнографов и атропологов России: Докл. и выст. Саранск, 9-14 июля, 2007 г. – Саранск, 2007. – С. 431. 2. Харьков: Путеводитель / С. Посохов, О. Денисенко. – 2-е изд. – Х., 2008. – С. 18. 3. Кульчицкий М. Самое такое (Поэма о России) // Кульчицкий М. Вместо счастья. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания о поэте / Сост., подгот. текста и прим. О. В. Кульчицкой, М. М. Красикова; Предисл. Е. А. Евтушенко. – Х., 1991. – С. 96. 4. Подробнее см.: Красиков М. Был ли Кульчицкий «советским нацистом»? // Зеркальная струя. – 1992. – № 1; Кульчицкая О. Письмо в «ЛГ» // Там же. 5. Мысли Б. Чичибабина о положении русской культуры в Украине в прошлом и настоящем (нач. 1990-х) см.: Две беседы Михаила Красикова с Борисом Чичибабиным. Гибнут империи – культура остается // Чичибабин Б.А. Раннее и позднее /Сост. Л.С. Карась-Чичибабина; Предисл. Л.А. Аннинского; Коммент. и примеч. Л.С. Карась-Чичибабиной, Л.Г. Фризмана. – Х., 2002. – С. 254-258. 6. Бессмертный человек с разными песнями: Федор Иванович Шаляпин и харьковчане. – Х.: Ранок, 2001. – 128 с.; Отметим в первую очередь книги В. Д. Берлина: Мне бы только растревожить старину. – Х.: Веста; Ранок, 2004. – 208 с. и др. 7. Гомон М. Л. Л. Н. Толстой и харьковчане. – Х.: Основа, 1993. – 192 с. 8. Божко В. Сергей Есенин в Харькове. – Х.: Мачулин, 2008. – 208 с., 39 ил.(Сер. «Личности. Время. Харьков»). 9. Літературна карта Харкова : Путівник / Г. Зеленська, М. Красиков, І. Сальник. – Х.: Ексклюзив, 2008. – 204 с. 10. См.: Красиков М. Вшанувати пам’ять поета-воїна // Ленінська зміна. – 1988. – 27 лют.; Красиков М. Увічнити пам’ять Кульчицького // Харк. ун-т – 1988. –15 берез. 11. См., напр: Левоненко А. Давайте что-то делать, чтоб духу не пропасть! // Время. – 2000. – 5 янв. 12. Подробнее см.: Літературна карта Харкова. – С. 170. 13. Кульчицкий М. «Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!» // Кульчицкий М. Указ. соч. – С. 67. 14. Полемику по поводу присвоения имени М. Кульчицкого одной из улиц Харькова см.: Красиков М. «Я люблю родной мой город Харьков…» // Ленін. зміна. – 1988. – 9 травня; Левін С. «Їхні імена – не для архівів»// Ленін. зміна» 1988. – 29 груд.; Резолюції установчої конференції Харківського відділення Всесоюзного добровільного історико-просвітницького товариства «Меморіал»// Ленін. зміна. – 1989. – 21 лют.; Бойко В. Комиссия для горисполкома? / Бойко В., Красиков М., Мещеряков В., Перерва А. // Красное знамя . – 1989. – 15 марта; Христоєв В. Євген Євтушенко: «Повернути людині гідність»// Вечір. Харків. – 1989. – 25 трав.; Красиков М. Ми – з Харкова!: [Пропозиції щодо увічнення пам’яті М. Кульчицького та видатних харків’ян у назвах вулиць міста] // Вечір. Харків. – 1989. – 24 серп; Красиков М. Що за комісія, творець…: [Про роботу топонімічної комісії і проблему увічнення пам’яті М. Кульчицького] // Вечір. Харків. – 1989. – 24 лист.; Евтушенко Е. «Не разлучайте песен с веком…» // Кульчицкий М. Указ. соч. – С. 67; [Столбецов О.] Любит ли Харьков своего поэта? «Самое страшное в мире – это быть успокоенным»// Вечер. Харьков. – 1994. – 16 июня. – Подпись: О. С.; Красиков М. Самое страшное в мире – быть успокоенным // Слобода. – 1999. – 20 авг. (№ 67). 15. Вагман И. 50 знаменитых террористов / И. Вагман, А. Ильченко, С. Евминова. – Х.: Фолио, 2005. – 511 с. 16. Евтушенко Е. Почему я выбрал Харьков// Красное знамя. – 1989. – 29 апр. | |
|
| |
| Переглядів: 3039 | |
| Всього коментарів: 0 | |